25 (12) февраля Святая Церковь празднует Неделю о мытаре и фарисее, память святителя Алексия, митрополита Московского и всея России чудотворца (1378).

Этот день для Успенского собора является одним из престольных праздников: левый придел освящен в святителя Алексия.

Клир и прихожане встретили торжество праздничными богослужениями: Всенощным бдением с литией, водосвятным и праздничным молебном, Божественной Литургией.

По окончании ранней Литургии было провозглашено многолетие.

Святитель Алексий, митрополит Московский и всея России чудотворец (в миру Елевферий) родился в 1292 году (по другим данным, 1304) в Москве в семье боярина Феодора Бяконта, выходца из Черниговского княжества.
Господь рано открыл будущему святителю его высокое предназначение. На двенадцатом году жизни Елевферий раскинул сети для ловли птиц, незаметно для самого себя задремал и вдруг явственно услышал голос: «Алексий! Что напрасно трудишься? Ты будешь ловить людей».

С этого дня отрок стал уединяться, часто посещать церковь и в пятнадцать лет решился стать иноком.
В 1320 году он вступил в Московский Богоявленский монастырь, где провел более двадцати лет в строгих иноческих подвигах. Руководителями его и друзьями были замечательные подвижники этой обители — старец Геронтий и Стефан, брат преподобного Сергия Радонежского.

Затем митрополит Феогност повелел будущему святителю оставить монастырь и заведовать судебными делами Церкви. Эту должность святой исполнял 12 лет со званием митрополичьего наместника.
В конце 1350 года владыка Феогност посвятил Алексия во епископа Владимирского, а по смерти митрополита он стал его преемником в 1354 году. В то время Русская Церковь раздираема была великими нестроениями и распрями, в частности из-за претензий митрополита Литвы и Волыни Романа. В 1356 году, чтобы положить конец смутам и тревогам, святитель отправился в Константинополь к Вселенскому Патриарху.

Патриарх Каллист дал Алексию право считаться архиепископом Киева и великой России с титулом «всечестнаго митрополита и экзарха». На обратном пути во время бури на море кораблю грозила гибель. Алексий молился и дал обет построить храм святому того дня, в который корабль пристанет к берегу. Буря утихла, корабль пристал 16 августа.
Восторженно встретила святителя Москва. Несмотря на все смуты, святитель Алексий всячески заботился о своей пастве — ставил епископов, устраивал общежительные монастыри (по образцу Троицкого, основанного Преподобным Сергием), налаживал отношения с ордынскими ханами. Не раз святому и самому приходилось путешествовать в Золотую Орду.

В 1357 году хан потребовал у великого князя, чтобы святитель прибыл к нему и исцелил слепую Тайдулу — его супругу. «Прошение и дело превышает меру сил моих, — сказал святой Алексий, — но я верю Тому, Который дал прозреть слепому, — не презрит Он молитвы веры». И действительно, по его молитве, окропленная святой водой, супруга хана исцелилась.
Когда скончался великий князь Иоанн, святитель взял под свою опеку малолетнего его сына Димитрия (будущего Донского). Много пришлось святому владыке потрудиться, дабы примирять и смирять строптивых князей, не желавших признавать власть Москвы.

Вместе с тем не оставлял митрополит и трудов по устройству новых обителей. Им основаны в 1361 году Спаса Нерукотворенного Образа монастырь на Яузе в Москве (Андроников, по имени ученика преподобного Сергия, первого игумена монастыря) по обету, который он дал, когда корабль во время его поездки в Константинополь терпел бедствие; Чудов — в Московском Кремле, восстановлены и две древние обители — Благовещенская в Нижнем Новгороде и Константино-Еленинская во Владимире.

В 1361 году также была построена женская общежительная обитель его имени (Алексеевская).
Святитель Алексий достиг глубокой старости — 78 лет, пробыв на митрополичьей кафедре 24 года. Почил он 12 февраля 1378 года и погребен по завещанию в Чудовом монастыре. Мощи его были обретены через 50 лет чудесным образом, после чего стали чтить память великого святителя и молитвенника за Русскую землю.

За Божественной Литургией также был прочитан отрывок из Евангелия от Луки:

два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что́ приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику! Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится.

Лк. 18: 10-14

Неделя о мытаре и фарисее — это первое из четырёх воскресений, с которого начинается подготовка к Великому посту. Впереди неделя о блудном сыне, неделя Мясопустная, неделя Сыропустная (Масленица). Именно в неделю о мытаре и фарисее в Богослужении начинается использование Постной Триоди. Также эта неделя посвящена известной евангельской притче о мытаре и фарисее.

Подготавливая нас духовно к Великому посту, церковные песнопения, прежде всего, обращают мысли молящихся к смиренномудрию, без которого ни одно, даже самое благое по виду дело, не может быть воистину Богоугодным.

Так, Триодь Постная начинается с воспоминания хорошо известной Евангельской притчи «О мытаре и фарисее», когда смиренный грешник и мытарь выходит из храма более оправданным, чем гордый и самодовольный фарисейский праведник. Ибо «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (1-е Петр. 5: 5).

«Фарисеями» (от евр. «фаруш» — особенные, отделенные) являлись последователи одной из иудейских сект, появившихся во II и III в. до Р. Х. Свое наименование фарисеи получили оттого, что старались отличиться особенною ревностью к закону. С течением времени в качестве дополнений и разъяснений к закону образовалось множество древних преданий, которые относились преимущественно к его внешней, обрядовой стороне. Придавая всем отеческим преданиям и обычаям Божественную важность наравне с законом Моисея, фарисеи составили из себя особый класс или общину и стали чуждаться общения с остальным народом, который относился к ним с глубоким уважением, как к строгим ревнителям закона.

Но под внешнею праведностью и обрядовою ревностью фарисеев скрывалось самое возмутительное лицемерие, самое холодное бездушие и самые безнравственные деяния, что и находило себе достойное обличение в речах Исуса Христа.

«Мытарями» назывались лица, назначаемые римлянами для сбора податей с иудеев. Они обыкновенно брали на откуп собирание этих пошлин и употребляли всевозможные меры, чтобы извлечь для себя наибольшие выгоды. Как корыстолюбивые и наглые агенты языческой державы, мытари считались в народе предателями и изменниками своей страны и Господа Бога. Говорить с ними почиталось грехом, общаться с ними — осквернением, хотя и среди них были добрые и богобоязненные люди.

На протяжении всего Евангельского повествования часто можно встретить противопоставление между мытарями и фарисеями. Так, фарисеи постоянно укоряли Господа за то, что Он «ест и пьет с мытарями и грешниками», ибо считали подобные дела вовсе недостойными для вождя народа и пророка. По своему высокоумию они смотрели на себя как наизбранных от всех прочих людей и были уверенны, что Царство долгожданного Мессии принадлежит только им, исключительно по праву рождения от «семени Авраамова». На суетность этого ложного их мудрования указывал еще Иоанн Креститель в самом начале проповеди покаяния и Нового Завета:

«Увидев же Иоанн многих фарисеев и саддукеев, идущих к нему креститься, сказал им: порождения ехидновы! Кто внушил вам бежать от будущего гнева? Сотворите же плод достойный покаяния. И не думайте говорить в себе: «отец у нас Авраам»; ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму (т. е. обратить язычников); уже и секира при корене дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь» (Мф. 3, 7–10).

Благодаря таким убеждениям, фарисеи не видели для себя нужды точно заботиться и о внутренней стороне Закона. Внешнюю же они соблюдали очень тщательно, ибо это делало их праведными в глазах простого народа и позволяло занимать выгодные и доходные должности. Невиданные доселе чудеса и всеобщая любовь вызывали у них черную зависть к Христу Спасителю, они постоянно укоряли Его и не могли спокойно слушать истины Евангельского учения. Господь также неоднократно указывал на их лукавство и лицемерие, незадолго до крестных Своих страданий Он говорил с ними особенно открыто и убедительно, о чем подробно можно прочитать у св. евангелиста Матфея:

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам; ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете

Мф. 23:13

Настоящая притча, без сомнения, относится непосредственно и ко всем нам. Прп. Антоний Великий пишет, что к каждому человеку, приступающему к доброму начинанию и стремящемуся к подвигу, обязательно подходит и лукавый дух тщеславия, чтобы погубить труды его и сделать их неугодными перед Господом. Ведь в притче фарисей порицается не за соблюдение внешних правил добродетели, как таковых, но за гордость и отсутствие любви к другим людям, которые отлучают душу от Бога и делают бесполезными упражнения в подвигах телесных.

Многократно называют фарисея и «безумным» не потому, что он постился или отдавал десятину от своего прибытка на нужды священнослужителей, но потому, что всю свою мнимую праведность приписывал только самому себе, а не Божественному дарованию. Особенно же тяжко здесь осуждение к ближнему: «не таков, как этот мытарь», когда, говоря подобным образом, человек осмеливается предвосхищать и Суд Божий, и последнее определение.

Так же и мытарь имеет похвалу не за тот образ жизни, который он проводил: ведь и на самом деле он был предосудителен, но за слезы, смирение и покаяние, потому что в этом обретается залог для духовного возрождения. Ибо Господь пришел, чтобы «грешников спасти», но грешников кающихся, и необходимо уметь сочетать как и внешнее, так и внутренне исправление. При том никогда не забывать, что если не будем иметь в сердце своем самого главного — любви и смирения, то в конечном итоге можем оказаться подобными книжникам и фарисеям, т. е., «отлученным», к страшному и вечному отлучению от Бога и радости в Царстве святых.